Русские предания

Русы… Слово это вобрало в себя просторы от Балтийского моря до Адриатики и от Эльбы до Волги — просторы, овеянные ветрами вечности. Именно поэтому здесь будут встречаться упоминания о самых различных племенах, от южных до варяжских, хотя в основном речь в ней идет о преданиях русских, белорусов, украинцев.

История наших пращуров причудлива и полна загадок. Верно ли, что во времена великого переселения народов они явились в Европу из глубин Азии, из Индии, с Иранского нагорья? Каков был их единый праязык, из которого, как из семечка — яблоко, вырос и расцвел широкошумный сад наречий и говоров?

Над этими вопросами ученые ломают головы уже не одно столетие. Их затруднения понятны: материальных свидетельств нашей глубочайшей древности почти не сохранилось, как, впрочем, и изображений богов. А. С. Кайсаров в 1804 году в «Славянской и российской мифологии» писал, что в России потому не осталось следов языческих, дохристианских верований, что «предки наши весьма ревностно принялись за новую свою веру; они разбили, уничтожили все и не хотели, чтобы потомству их остались признаки заблуждения, которому они дотоле предавались».

Такой непримиримостью отличались новые христиане во всех странах, однако если в Греции или Италии время сберегло хотя бы малое количество дивных мраморных изваянии, то деревянная Русь стояла среди лесов, а как известно, Царь-огонь, разбушевавшись, не щадил ничего: ни людских жилищ, ни храмов, ни деревянных изображений богов, ни сведений о них, писанных древнейшими рунами на деревянных дощечках. Вот так и случилось, что лишь негромкие отголоски донеслись до нас из далей языческих, когда жил, цвел, владычествовал причудливый мир.

Понятие «предания» понимается достаточно широко: не только имена богов и героев, но и все чудесное, магическое, с чем была связана жизнь нашего предка-славянина, — заговорное слово, волшебная сила трав и камней, понятия о небесных светилах, явлениях природы и прочем.

Древо жизни славян-русов тянется своими корнями в глубины первобытных эпох, палеолита и мезозоя. Тогда-то и зародились перворостки, первообразы нашего фольклора: богатырь Медвежье УШКО — получеловек-полумедведь, культ медвежьей лапы, культ Волоса-Велеса, заговоры сил природы, сказки о животных и стихийных явлениях природы (Морозко).

Первобытные охотники изначально поклонялись, как сказано в «Слове об идолах» (XII век), упырям и берегиням, затем верховному владыке Роду и рожаницам Ладе и Леле — божествам живительных сил природы.

Переход к земледелию (IV—III тысячелетия до н.э.) отмечен возникновением земного божества Мать Сыра Земля (Мокошь). Землепашец уже обращает внимание на движение Солнца, Луны и звезд, ведет счет по аграрномагическому календарю. Возникает культ бога солнца Сварога и его отпрыска Сварожича-огня, культ солнечноликого Дажьбога.

Первое тысячелетие до н.э. — время возникновения богатырского эпоса, мифов и сказаний, дошедших до нас в обличье волшебных сказок, поверий, преданий о Золотом царстве, о богатыре — победителе Змея.

В последующие столетия на передний план в пантеоне язычества выдвигается громоносный Перун, покровитель воинов и князей. С его именем связан расцвет языческих верований накануне образования Киевской державы и в период ее становления (IX—Х вв.). Здесь язычество стало единственной государственной религией, а Перун — первобогом.

Принятие христианства почти не затронуло религиозные устои деревни.

Но и в городах языческие заговоры, обряды, поверья, выработанные на протяжении долгих веков, не могли исчезнуть бесследно. Даже князья, княгини и дружинники по-прежнему принимали участие в общенародных игрищах и празднествах, например в русалиях. Предводители дружин наведываются к волхвам, а их домочадцев врачуют вещие женки и чародейки. По свидетельству современников, церкви нередко пустовали, а гусляры, кощунники (сказители мифов и преданий) занимали толпы народа в любую погоду.

К началу XIII века на Руси окончательно сложилось двоеверие, дожившее и до наших дней, ибо в сознании нашего народа остатки древнейших языческих верований мирно уживаются с православной религией…

Древние боги были грозны, но справедливы, добры. Они как бы родственны людям, но в то же время призваны исполнять все их чаяния. Перун поражал молнией злодеев, Лель и Лада покровительствовали влюбленным, Чур оберегал границы владений, ну а лукавец Припекало приглядывал за гуляками… Мир языческих богов был величавым — и в то же время простым, естественно слитым с бытом и бытием. Именно поэтому никак, даже под угрозой самых суровых запретов и расправ, не могла душа народная отрешиться от древних поэтических верований. Верований, коими жили наши предки, обожествлявшие — наравне с человекоподобными властителями громов, ветров и солнца — и самые малые, самые слабые, самые невинные явления природы и натуры человеческой. Как писал в прошлом веке знаток русских пословиц и обрядов И. М. Снегирев, славянское язычество — это обожествление стихий. Ему вторил великий русский этнограф Ф. И. Буслаев: «Язычники породнили душу со стихиями…»

И пусть ослабела в нашем славянском роде память о Радегасте, Белбоге, Полеле и Позвизде, но и по ею пору шутят с нами лешие, помогают домовые, озоруют водяные, соблазняют русалки — и в то же время умоляют не забывать тех, в кого истово верили наши предки. Кто знает, может быть, эти духи и боги и впрямь не исчезнут, будут живы в своем вышнем, заоблачном, божественном мире, если мы их не позабудем?..


Древнерусские рукописные книги.

Самые древние русские рукописные книги, дошедшие до нас, датированы началом XI века (но ученые полагают, что такие книги могли появиться на Руси уже в IX в. вслед за изобретением славянской письменности). Древнерусская книжность - отдельная ветвь древнерусского искусства. По приблизительным оценкам число рукописных книг XI - XVIII в.в. в наших хранилищах составляет от 80 до 100 тыс.

Переписка книг. Миниатюра из "Жития Сергия Радонежского". Конец XVI в.Известно, что книгописание на Руси в XI - XIV в.в. было безусловной прерогативой церкви. Сама церковь нуждалась во все возрастающем количестве богослужебных книг: библиях, евангелиях, псалтырях, часословах и др. Поэтому списывание "книг святых" считалось делом богоугодным. Переписывали книги писцы. В большинстве случаев они копировали тексты и рисунки с какого-либо оригинала, но могло иметь место и письмо под диктовку. Исключение составляли авторы-писцы.

Перепись книги была очень трудоемкой и длительной работой. Причем делать ее без должного благоговения считалось величайшим грехом. Вот и приступал к делу писец со страхом и трепетом. Сохранились записи с указанием начала и окончания работы над книгой. Например, Остромирово евангелие, считающееся самой древней русской рукописной книгой, дошедшей до нас, было переписано за 7 месяцев (с октября 1056 г. по май 1057 г.). В книге 294 листка, значит переписывалось около 1,5 листков в день. В целом ряде записей писцы сообщают, что они работают над книгой вечером или даже ночью: "Уже нощь, вельми темно". Извиняясь за допущенные ошибки, переписчики ссылаются на "дремание". Возможно, книги писались этими людьми в свободное от основных занятий время.
Чаще всего в дневниковых записях писец сообщал свое имя (или два имени), нередко указывалась и профессия, например: "поп Упырь Лихой" (1047 г.), или "Антоний, инок" (1129 г.). Среди лиц, писавших книги, были писцы "по обету или по приказанию игумена", профессиональные писцы и авторы-писцы. Долгое время считалось, что они были преимущественно людьми духовного звания. Историки предполагают, что среди писцов XI - XV в.в. свыше половины были светские люди.

До XIV в. материалом для страниц рукописных книг служил пергамен.

Пергамен (от греч. Pergamos - Пергам, ныне Бергама, город в Малой Азии, где во II в. до н.э. широко применялся пергамен) - специально обработанные кожи животных, применявшийся как основной материал для письма до изобретения бумаги. С появлением пергамена изменилась форма книги - вместо свитка она приобрела вид, близкий к современному (кодекс). Листы пергамена обрезались по краям, им придавалась прямоугольная форма. Сложенные пополам, они представляли собой 4 книжных страницы - тетрадь. Любители роскошных красочных изданий продолжали заказывать книги на пергамене и после появления бумаги. В дальнейшем пергамен стали использовать для обтягивания переплетов.

Нередко писцы жаловались на плохое его качество - он требовал штопки для заделывания дыр. В качестве основных инструментов письма в записях упоминаются "перо" и "чернила". В XI - XIV в.в. писали птичьими (гусиными) перьями и железистыми чернилами разных оттенков (от светло-ржавого до черного). Сидели во время работы писцы на резных скамьях без спинок, на специальных подушках. Писали и на свитках, и на отдельных листах, и в переплетенных тетрадях. Оригинал рукописи, как правило, укреплялся на пюпитре. Рядом с местом работы располагалась тумба с инструментами. Для получения ровных строчек лист пергамена, а позже бумаги, разлиновывали острым инструментом. Только после этого приступали к тщательному переписыванию каждой буквы.

Особого мастерства требовало написание буквицы, или инициалы - начальные буквы статьи. Их чаще писали киноварью, отсюда и название "красная строка". Буквица призвана была заинтересовывать читателя, привлекать его внимание. Выписывалась она много крупнее основного текста, сплошь была увита орнаментом, сквозь который частенько можно было разглядеть загадочного зверя, птицу или человеческое лицо.

Нередко рукописи украшались многочисленными рисунками, причем не только на отдельных страницах, но и на полях. В начале текста помещались орнаментальные заставки. Орнаментика древних русских книг является особым предметом изучения для искусствоведов и историков. Ее мотивы и колористика подсказывают, была ли заимствована книжная графика из западных изданий или создана книжниками Древней Руси. Нужно сказать, что книжные художники нередко были людьми начитанными, эрудированными. Для создания росписей и миниатюр они комбинировали сведения из различных письменных источников.


Для каждого писца переписанная книга становилась детищем его искусства. Она несла в себе часть его души. Можно себе представить, какая радость облегчения посещала писца по окончании трудов. С благодарственной молитвой и ликованием сообщается об этом в дневниковых записях. Однако радость зачастую сменялась тревогой: в какие руки попадет драгоценное творение? И вот писец прибавляет к послесловию страшные заклятья: "... кто похитит сию книгу, да будет тому в нынешнем веце и будущем вечная мука", или "...а который поп или дьякон чтет, а не застегает всех застежек, буди проклят".