Растаман
Слово растаман не зафиксировано ни в одном нормативном словаре русского языка, не попало еще и в словари жаргонов, хотя в последние годы оно весьма активно употребляется в речи молодежи, откуда проникло и на газетные страницы, и в тексты художественной литературы. По страницам романов современных петербургских авторов гуляют то "парни в растаманских косичках" (Илья Стогоff. "Мачо не плачут"), то распустивший "из-под вязаного чепца лапшу/дрэды <...> растаман, похожий на чучело собаки пули из Зоологического музея" (Павел Крусанов. "Бом-бом")
Растаман (или "растафарианец", или "раста") - представитель особой субкультуры, зародившейся в среде афро-американцев, потомков чернокожих рабов. Местом рождения растафарианства был, по-видимому, остров Ямайка, где находились самые крупные невольничьи рынки. Главная идея растафарианства - стремление к возвращению на родину и избавлению от "Вавилона", под которым подразумевается цивилизация вообще (именно об этом "Вавилоне" и поется в одноименной песне популярной некогда "ямайской" группы "Boney M").
Религиозные представления растаманов представляют собой причудливую смесь идей православия с национальными эфиопскими мифами. Верховным богом почитается у них Джа (Jahveh, т.е. Яхве). В качестве других божеств предстают Хайле (он же Джа Растафарай, он же эфиопский император Хайле Селассие I, правивший с 1930 до 1975 года и проповедовавший идеи ненасильственной борьбы за освобождение "не только рассеянных по свету эфиопов, но и вообще людей, зверей, трав и прочих форм жизни". Его считают земным воплощением бога Джа. До коронации Хайле Селассие I носил имя Рас (по-эфиопски "принц") Тафари Маконнен, и, по-видимому, с этим его именем и следует связывать этимологию слова "растаман" - "человек Раста") и Марлив (Боб Джа Марли, лидер группы "THE WAILERS". Его слова: "Открой глаза и загляни в себя. Ты доволен тем, как ты живешь? Мы знаем, куда идем, и знаем, откуда пришли: мы уходим из Вавилона в страну своих предков", - стали девизом растаманов всего мира. 11 мая 1981 года Боб Марли умер и был провозглашен святым).
Религиозные песнопения растаманов положили начало музыкальному стилю "рэггей" (raggae) - это культовая музыка, посвященная богу Джа. "Музыка рэггей - это вибрации всех светлых людей этого мира", - утверждал Боб Марли. В Россию рэггей пришел недавно, в 80-х годах. Первооткрывателями музыки растаманов у нас стали группы "Воскресенье", "Аквариум" и "Кабинет". Правда, они только использовали ритмы рэггей в своем творчестве. Сейчас же в России огромное множество истинно растаманских команд: "Shamansky Beat", "Dub TV", "Green Point", "Карибасы", "Комитет охраны тепла" и, конечно же, "главные по рэггей" - "Jah Division". В одежде каждого истинного растамана можно найти цвета эфиопского флага: красный, желтый, зеленый. Обычное одеяние растамана - это просторная рубаха и полотняные штаны; буйство дредлоков ('dredlocks'- "дрэды", косички, служащие напоминанием об африканских корнях и гриве льва; согласно мифу, именно по этим косичкам бог Джа, когда наступит Конец Света, сможет узнать растамана и, ухватив за них, вытащить его на небо) на голове растамана укрощает огромный цветастый берет, а голые ноги в сандалиях позволяют чувствовать земные вибрации.
В современном молодежном жаргоне слово растаман стало обозначать молодого человека, который обладает лишь некоторыми внешними признаками, сближающими его с последователями идей растафарианства. Растаман - тот, кто слушает рэггей, курит "травку", носит просторные одеяния и заплетает волосы в "дрэды", а по мироощущению мало чем отличается от безвозвратно ушедших в прошлое хиппи. Именно таким растаманам и посвящена одна из песен, вошедших в новый альбом "Песни рыбака" группы "Аквариум", - "Растаманы из глубинки".
gramma.ru
Роль имени в славянской культуре.
В традиционной культуре имя играет несколько специфических ролей, главная из которых – выделение предмета, его идентификация. Поименованный предмет уже не принадлежит к «чужому миру», он «одомашнен». Поэтому, переселяясь на новое место, первым делом давали имена рекам, горам, полянам, лесам. Это делалось не только для удобства ориентации, но, прежде всего, чтобы сделать опасные места более дружественными, «родственными».
Другая, не менее важная функция – защитная. Имя связывает называемый предмет со всеми предметами, носящими то же имя. Это хорошо заметно на «христианском», а, по сути, абсолютно языческом обычае давать детям имена святых, чтобы они покровительствовали ребенку в жизни. Совершенно аналогично, коров и коз также иногда называли человеческими именами. Впрочем, грань между «человеческим» и «нечеловеческим» в именах очень тонка, но об этом позже.
Важную роль, также, имело наречение предмету имени для его одушевления. Это хорошо видно на традиции поименования оружия. Меч, получивший имя, обретает душу, становится личностью. Считалось, также, что душа окончательно входит в ребенка только тогда, когда он пройдет обряд «крещения», то есть в него войдет «крес» - божественный огонь.
В дальнейшем я буду говорить в основном о славянских языческих именах, относящихся к людям, оговаривая иное специально. И еще. В язычестве человек не выделялся в отдельную, качественно отличную от других категорию. Поэтому, там, где я, не оговаривая иного, говорю о предмете, речь идет и о вещах, и о животных, и о людях.
В силу неотделенности в язычестве ритуала от обыденной жизни, каждое имя представляет собой маленькое заклинание, выполняющее целую группу функций. Поэтому, как мне кажется, бесполезно составлять списки имен и их значений. Каждое имя, в зависимости от обстоятельств, могло иметь несколько значений. В этом имена очень похожи на рунические триады, описанные Антоном Платовым — Иггволодом. Поэтому я считаю более перспективным дать общие принципы дешифровки имен и их составления.
Итак, нам известны следующие категории имен-идентификаторов:
- Кличка
- Детское имя
- Уменьшительное или домашнее имя
- Полное (официальное внешнее) имя
- Имя-Отчество
- Прозвище
- Ритуальное и воинское имя
Кличка или название
Самый распространенный идентификатор1.
Обычно кличка имела описательный характер: Буренка – корова бурого цвета, Ярилина Плешь, Лысая Горка – лишенная растительности возвышенность).
Поскольку главной функцией имени новорожденного является защитная, то младенец получал кличку, призванную убедить чужих духов, что это «не тот» ребенок. Таковы имена Неждан, Ненаш, Немир, Шибан, Найден, Немец, Еврейче. Сюда же относятся и названия животных и растений: Волк (Вук), Зайка (Зуй, Зуйко), Мишка (буквально – Лесной, а от него – Медведь), Парася (Гушьо, Поросенок), Гадура.
Поскольку новорожденный, по убеждениям всех индоевропейцев, пола еще не имеет2, часто ребенку давали обобщенное половое имя: Мальчик (Момчил, Иванка, Богдан, Малк) или Девочка (Доня, Мала, Дивча). Его функция – привязать ребенка к определенному полу.
Если дети умирали один за другим, новорожденному могли дать «стоп»-имя: Стоян, Стана, Хват, Стас, или «жизнетворное»: Живко, Живчик, Спасе. Здесь уже защищается не столько сам ребенок, сколько семья.
Детское имя
Одновременно с Кличкой или чуть позже ребенку выбирали «детское» имя. Это имя выбиралось по специальным правилам, разным у разных славянских народов, и было тайным ото всех, кроме родителей и повитухи. Более того, многие славяне считали, что имя у ребенка уже есть, это имя его души, и пытались его определить при помощи гаданий. Часто оно было неизвестно и самому ребенку до обряда взрослости. В более поздний период, напротив, Детское имя могло становиться Домашним (ниже).
Уменьшительное или домашнее имя
Когда младенец превращался в ребенка, он получал «взрослое» имя, точнее его зачаток. Делалось это очень осторожно, так как имя было связано с судьбой. Если после наречения имени ребенок заболевал, считалось, что имя найдено неверно, его «перекрещивали». Аналогично, и у взрослого человека при заболевании иногда меняли имя – чтобы преломить судьбу.
Домашнее имя обычно представляло собой одну из половин взрослого двусложного имени в уменьшительной форме. До завершения обряда взрослости ребенок не мог себя называть полным именем: «Зовут меня Славик, а вырасту – Ярославом стану»
Примеры таких имен: Боря, Болек, Влада, Даша, Зоря.
Особенно хочу отметить «славянизацию» заимствованных имен. Так греческий Алексей (защитник), который у себя на родине не имел уменьшительных форм, превращается в «Лешу», одновременно давая оттенок связи с лесом (защита от лешего). Евгения (всерождающая, эпитет Великой Матери) преобразуется в Женю, закрепляя женское начало. Валерия (женщина из рода Валериев в Риме) становится Лерой. Практически «чужестранные» имена получают свои славянские эквиваленты. Впрочем, не всегда славянские. Так греческая Агнесса (овечка) превращается в скифскую Агнию. Тут важно, чтобы уменьшительное имя было именно домашним, «одомашнивая» полное имя и те понятия, которые за ним стоят.
Домашнее имя сохранялись и у взрослых людей. Однако, оно было внутрисемейным, и никогда не называлось публично. При гостях использовалось внешнее, светское имя. Например, жена часто при гостях называла мужа по имени-отчеству.
Полное (официальное внешнее) имя
По достижении отрочества, ребенок переставал быть ребенком, переходя в качественно новое состояние – кандидата во взрослые люди. На него уже ложились все обязанности взрослого (а вот право на взрослые права еще требовалось доказать).
Получал он и взрослое полное имя. У большинства восточных славян оно было двукорневым. По-видимому, составные имена очень древни, так как мы находим их у всех славян и многих соседей славян. Однако, в тех местах, где славянские народы подверглись длительной культурной оккупации, количество таких имен ниже.
Примеры таких имен: Борислав, Божидара, Светозар, Владимир, Зореслав и так далее.
Анализируя их, мы обнаруживаем, что такое имя не просто состоит из двух частей, а представляет собой маленькую фразу, причем ее смысл достаточно гибок. Так Борислав может быть прочтен как «Борящий (побеждающий) Славу», а может как «Борящий Славой», то есть «побеждающий при помощи славы». Богдан – «Богом Данный» или «Богу Данный» или «Божий Данник (должник)». Любочада – «Любящая Детей», «Любимая Детьми», «Любящая Благовония», «Любящая Семью (чать)» и так далее.
Это не случайно. Как и всякий магический инструмент, имя должно быть применимо в самых разных ситуациях. Например, в заговорах против болезни можно было привязаться к останавливающим или защитным свойствам имени, соответственно изменив текст заговора.
Полные имена, как правило, состоят из существительного и глагола (или отглагольного существительного). Глагол определяет динамические свойства имени (а, стало быть, и судьбы), а существительное – статические, базовые свойства. Например, Мечемир, Мечеслав, Мечедар связаны с мечом. Их базисная характеристика: твердый, острый, уверенный, быстрый. Динамически же Мечемир – усмиряющий, останавливающий, Мечеслав – громкий, расширяющийся, Мечедар – связанный с обменом, добрый.
Здесь же следует упомянуть об иностранных именах, которые нередко доставались славянам в обряде братания. Особенно это заметно на севере, где в воинских дружинах встречались представители западных славян и скандинавов, а так же на юге, где в дружину вливались половецкие и печенежские, а то и хазарские богатыри.
Имя-Отчество
С появлением государственности возникла необходимость не только внутренней (я – такой-то), но и внешней (он – такой-то) идентификации. Кроме того, с выделением классов употребление имени становится более сложным. Именно на этом этапе появляется именование с «вичем», то есть, с отчеством.
Право на такое именование первоначально получали молодожены, а, позднее, люди, достигшие брачного возраста, в ритуале величания. «Величание» подразумевало называние человека по имени и отчеству и происходило, как правило, во время общественных увеселений и праздников. Взаимные величания девушек и парней имели место во время весенних хороводов и зимних посиделок в избе, где фактически и происходило формирование молодежных половозрастных групп: это величание осуществлялось. как правило, в песенной форме. Особенно же заметно величальное обращение к жениху н невесте в свадебном фольклоре, ср. севернорусскую свадебную песенку: “...Перед теми свечами воскоярыми/Там стояли да молодец с девицей, Антонида со Владимиром, да Михайловна с Ивановичем” и т. п.
Впоследствии получение молодоженами права называться по имени - отчеству закреплялось в особом обряде — “вьюнишнике”, или “окликании молодых”, проводившемся ежегодно в первое воскресенье после Пасхи (см. Фомина неделя), когда молодоженов “величали” по имени - отчеству или пели им песни, в которых их так называли. Изменение формы обращения к молодой женщине после свадьбы характерно и для других славянских традиций. Македонцы, например, в течение первого послесвадебного года называли такую женщину просто “невеста” и лишь затем начинали обращаться к ней по имени».
По мере того, как власть имущие начинают править не столько правом, сколько силой, возникает тенденция именовать нижестоящих детскими или уменьшительными именами: Иван Грозный подписывал письма Семеону Бекбулатовичу «холоп твой Ивашка». И напротив, от нижестоящих требовалось использовать «вич» даже по отношению к несовершеннолетним боярским потомкам.
Прозвище
Прозвище «обчество» давало отроку или взрослому человеку по его свойствам. Далеко не всегда оно было лицеприятным, что хорошо отметил Гоголь. Но тут уж жаловаться было некому. Единственный способ избавиться от обидного прозвища – изменить себя и заслужить другое, почетное. Подобное событие описано в книге М.Семеновой «Меч мертвых», где один из героев спасает другого на охоте от кабана и получает прозвище «Щетина». Часто именно от прозвищ рождаются фамилии.
Ритуальное и воинское имя
Особую роль в жизни архаического общества играли разного рода объединения – по роду занятий, по интересам, а также половозрастные. Внутри таких сообществ бытовали иногда особые имена. Замечу лишь, что для «Внешнего» круга такие имена были, как правило, тайными, отображали же они положение человека в сообществе и являлись, по сути, разновидностью домашнего имени, но с другим смыслом. Не упомянуть о них было бы не правильно, но это материал для отдельного исследования.
[1] Идентификатор – слово, определяющее предмет или понятие.
[2] Точнее, пол имеет тело, душа же еще не вошла в него полностью, и какая она будет, неизвестно.
Драконовы (драконовские) законы (меры)
Не следует думать, что речь тут идет о мифическом чудище – драконе. Дракон (точнее, Драконт) – имя древнего афинского законодателя, который впервые собрал и записал действовавшие в Афинском государстве старые законы. Они оказались чрезмерно суровыми: даже за кражу плодов Дракон требовал смерти.
Именно поэтому под выражением «драконовские законы» или «меры» мы и разумеем крайне суровые, жестокие законы.Read more
Тайны цвета (по роману М.А.Булгакова “Мастер и Маргарита”)
Цвет скрывает много интереснейших моментов, не различимых с первого взгляда.
Цветовая гамма делает мир объёмным, позволяет увидеть привычное другими глазами.
Например, знатоки "Мастера и Маргариты", наверняка, помнят одежду Понтия Пилата: "В белом плаще с кровавым подбоем, шаркающей кавалерийской походкой, ранним утром четырнадцатого числа весеннего месяца нисана в крытую колоннаду между двумя крыльями дворца Ирода великого вышел прокуратор Иудеи Понтий Пилат."
Белый плащ с кровавым подбоем - это исторические цвета одеяния римского прокуратора. Оценочный эпитет "кровавый" ассоциируется с властью, построенной на крови. Интересно, что в 18 главе романа плащ другого героя - Воланда - в одном из эпизодов похож на одежду Пилата: "траурный плащ с огненной подкладкой". Чёрный - своего рода канва романа (так часто он используется писателем).
Цветовая символика часто скрывает межлитературные ассоциации, которые возникают в процессе прочтения произведения. Исследователи романа находят интересную связь с "Симфониями" Андрея Белого.
"Огненным пятном горели одежды королевские пред троном, а кругом стояла гробовая тишина".
(А.Белый "Северная" симфония).
Кроваво-огненный оттенок красного сохраняется в описании, а чёрный, траурный, цвет ада, противопоставлен белому плащу Пилата. И это сопоставление цветовой гаммы одежды двух героев проводит "ниточку" между двумя персонажами и представляет оценку действиям прокуратора.
К вопросу о плащах и чёрном цвете. В "Северной" симфонии Белого героиня - женщина в черном одеянии - напоминает Маргариту после бала в накинутом на плечи плаще.
Стоит заметить, что чёрные плащи участников последнего полета тоже имеют свою символику: чёрный цвет - цвет не только траура, смерти, но это и цвет вечности.
Голубой хитон - большой голубой плащ из простого материала - обычное одеяние того времени в Палестине. Голубой цвет был любимым у иудеев и считался священным. Можно вспомнить некоторые иконы и роспись храмов, чтобы найти подтверждение этому. "По закону и каждый иудей должен был носить на всех углах своего таллифа кисти на голубых лентах в знак того, что он помнит все заповеди Господни и исполняет их".
"Этот человек был одет в старенький и разорванный голубой хитон," - таким предстаёт перед читателями Иешуа.
Голубой цвет появляется в романе не только в одежде главного героя. "Голубая дорога перед прокуратором провалилась", - читаем мы в конце произведения. Голубая лунная дорога - мост, соединяющий райскую обитель и земные просторы.
В "Северной" симфонии А. Белого герои тоже восходят к вершинам света - белой башне с террасой, с которой видна "голубая бесконечность":
Пала красная мантия на мрамор перил. Король, весь в белом шелку, весь в утренних, алмазных искрах, молился над ребенком своим.
И навстречу молитве сияла голубая бесконечность, голубая чистота восходящей жизни.
А вот ещё пример неожиданной параллели литературного пространства. Фраза "ещё платье полосатое" (эпизод, когда Мастер не может точно вспомнить имя своей первой жены - то ли Варенька, то ли Манечка), вызывает в памяти опять момент из симфонии А.Белого "Возврат": главный герой - ученый Евгений Хандриков, очутившись в психиатрической лечебнице, равнодушен к своей прежней жизни и не может вспомнить имя своей жены - только цвет ее платья.
Конечно, цветовая насыщенность романа М.А.Булгакова складывается из многих составляющих: и "белые фартуки" дворников, и "алая повязка вагоновожатой", и "глыба мрамора с золотою драконовой чешуёй", и "золотая подкова, усыпанная алмазами", и даже "сиреневый клиент" и т.д., и т.п.
Эта мозаика создаёт фон романа, за которым скрывается целый мир литературных параллелей и реалий.
Цвет-это не только колорит, краска, настроение. Это и тайна, за которой можно рассмотреть и неожиданные параллели, и волшебные ассоциации.
Материалы взяты из
интернет-журнала любителей русской словесности
Московские книжники XVIII-XIX веков
Еще недавно наша страна была самой читающей страной в мире. На каждом шагу можно было найти книжные и букинистические магазины, широко были открыты для детей и взрослых двери библиотек. Но настали смутные времена и в магазинах, и в руках читающего московского метро - весьма сомнительная продукция: глянцевые журналы, сборники анекдотов и кроссвордов, желтые газетки, низкопотребные романы. А где же серьезные издания? Где же произведения наших классиков? Неужели все это кануло в Лету, перестало пользоваться спросом, стало невыгодным? И в чем причина того, что наш читатель так опустился? Время такое, скажет кто-то. Миром правят деньги. Культура и нравственность не в моде. Время? А каким оно было раньше? И какими тогда были книги?Read more
Аспид
Как-то раз прошел по земле славянской страшный слух: летит из мрачных, холодных северных стран крылатая змея Аспид, и нету от нее пощады ни старому, ни малому: кого когтями не укогтит, того клювом склюет, а кого ядом не отравит, того огнем сожжет. Собрались славянские вожди и стали думать, как беду избыть. Решили выставить могучее войско, но волхв-обаянник, которого пригласили на совет, только головой покачал:Read more
Кто такая кузькина мать?
.. в третьем сериале он им всем
покажет mamma di Cosimo...
Литературная газета. 1988. 17 авг.
Формулируя основные понятия русской фразеологии как лингвистической дисциплины, академик В. В. Виноградов писал в 1948 году о разновидностях фразеологических единиц: «Несомненно, что легче и естественнее всего выделяется тип фразеологических единиц, абсолютно неделимых, неразложимых, значение которых совершенно независимо от их лексического состава, от значений их компонентов, и так же условно и произвольно, как значение немотивированного слова – знака.
Фразеологические единицы такого рода могут быть названы фразеологическими сращениями... Примером фразеологического сращения является просторечно-вульгарное выражение кузькина мать, обычно употребляемое в фразосочетании: показать кому-нибудь кузькину мать. Комментарием может служить такое место из романа Н. Г. Помяловского «Брат и сестра»: «Хорошо же, я тебе покажу кузькину мать... Что это за кузькина мать, мы не можем объяснить читателю. У нас есть много таких присловий, которые во времени утратили смысл. Вероятно, кузькина мать была ядовитая баба, если ею стращают захудалый род». Ср. у Чехова в «Хамелеоне»: «Он увидит у меня, что значит собака и прочий бродячий скот. Я ему покажу кузькину мать...»
Наличие грамматических форм и семантических связей в идиоматизме ведет к возможности некоторых синтаксических его видоизменений. В выражении покажу кузькину мать абсолютно не мотивирована лишь идиома кузькина мать. Глагол же показать вступает в привычный ряд родственных оборотов: покажу, где раки зимуют, показать Москву (в значении «выдрать за вихры»), я тебе покажу (с экспрессией угрозы) и т. д. Поэтому возможны видоизменения и в употреблении выражения показать кузькину мать. Например, у В. А. Слепцова в очерках «Владимирка и Клязьма» (в речи крестьянина): «Взмолился, ноги-то, видно, отморозил, толоконное брюхо. Ты, должно, еще, брат, не видал кузькину мать, в чем она ходит, а то я бы показал» (Виноградов В. В. Избранные труды. Лексикология и лексикография).
Выражение кузькина мать как символ угрозы часто соединяется с глаголом узнать в качестве сказуемого, при котором как подлежащее выступает объект угрозы (тот, кому угроза предназначена, кому грозят): «Вот, говорит, отведу я им место верст за пятьдесят, так узнают кузькину мать» (Мельников-Печерский. Дедушка Поликарп).
Общее значение фразеологизма может быть и совсем иное: узнать кузькину мать скорее употребляется как обозначение испуга в результате угрозы; «– Что, небось, узнал в ту пору [во время ревизии], как кузькину мать зовут!» (Салтыков-Щедрин. Пошехонская старина). В произведениях М. Е. Салтыкова-Щедрина фразеологизм трансформируется так, чтострашным представляется даже знакомство лишь только с именем кузькиной матери: «А вот поговори ты у меня, так узнаешь, как кузькину мать зовут» [Сатиры в прозе (Скрежет зубовный)].
Порой этот же автор ограничивается лишь намеком на зловещее выражение, что характерно для его эзоповского языка: «За границей нигде не кричат караул, нигде не грозят свести в участок, не заезжают, не напоминают о Кузьке и его родственниках» (За рубежом).
В рязанских говорах в начале XIX в. М. Н. Макаров отметил выражение Кузку подпустить «досаду чем-либо делать, задирать чем кого», где Кузка объяснено как уменьшительное от Козма (Макаров М. Н. Опыт русского простонародного словотолковника).
Поиски конкретного прообраза Кузьки предпринял В. Н. Сергеев: «Кузька (полное имя – Кузьма, Козьма) был некогда бедным, обиженным судьбой человеком. Об этом свидетельствуют народные поговорки: Кузьма – бесталанная голова; Горькому Кузеньке – горькая долюшка; Кузенька – сиротинушка и др. Возможно, Кузьма был приемным сыном или вскормленником и проживал с названной матерью, женщиной крутого нрава. Наказывая
Интересно, что...
- На языке племени австралийских аборигенов, проживающих в долине реки Муррей, 1 звучит как "энеа", 2 - как "петчевал", а 5 можно сказать восемью различными способами, например "петчевал петчевал энеа".Read more