Подробный, подробность, подробно. Разнообразные лексико-морфологические процессы, связанные с переразложением и переосмыслением состава слова, с контаминацией словообразовательных моделей, видоизменяют словарь языка. Например, группа слов подробный, подробность, подробно возникла из переразложения старинного наречного выражения по-дробну (ср. по-переменну). Например, у Ломоносова (в оде 3):

Кому возможно описать

Твои доброты все подробну

(См. Буслаев Ф.  И. Историч. грамм, русск, яз., 1868, ч. 1, с. 166).

В «Словаре Академии Российской» читаем: «Подробно, по сл(авенски) подробну... Обстоятельно, точно» (1822, ч. 4, с. 1325). Очевидно, на основе древнерусского наречия, образовавшегося из сочетания предлога по с дательным падежом именной формы дробно (ср. попросту, не по хорошумил, а по милухорош), складывается прилагательное подробный и наречие подробно, а позднее в XVIII веке отсюда производится и существительное подробность.

(Словообразование в его отношении к грамматике и лексикологии (На материале русского и родственных языков) // Виноградов. Избр. тр.: Исследования по русск. грам., с. 212).

Под рукою. [По поводу приписываемой Пушкину заметки в «Литературной Газете» от 17 марта 1830 года В. В. Виноградов пишет:] Номер 16 «Лит. Газеты» (от 17 марта) вышел после отъезда Пушкина из Петербурга. Весь критико-публицистический материал этого номера (кроме научно-популярной статьи академика Велланского о животном магнетизме) принадлежит Дельвигу и Вяземскому. Таким образом возникает сомнение, можно ли приписывать эту заметку Пушкину, не является ли она сочинением Дельвига или Вяземского. Однако стиль этого афоризма отличается такими особенностями, которые необычны для языка Дельвига. В ней бьется сильная струя живой речи: «это гордое желание поэта повторяется иногда и в наше время, только с небольшою переменой...» «явно и под рукою...» Последнее выражение носит резкий профессиональный отпечаток торгового диалекта. Язык Дельвига чуждался разговорных профессионализмов. Поэтому авторство Дельвига отпадает. Выбор может быть лишь между Вяземским и Пушкиным. Однако Вяземскому нельзя приписать никакой другой мелкой афористической заметки в «Лит. Газете». По-видимому, Вяземский не хотел распылять своей «Записной книжки», разрушать композицию жанра, извлекая единичные анекдоты и афоризмы, как самостоятельные произведения. Кроме того, нет решительно никаких оснований отделять от заметки о Мильтоне стилистически однородную с ней заметку в № 12 по поводу надеждинского рассуждения о романтической поэзии, а автором этой последней не мог быть Вяземский. Таким образом, с наибольшей вероятностью эта заметка в № 16 «Лит. Газеты» может быть приписана Пушкину. Торговое выражение «под рукою» встречается у Пушкина в «Путешествии из Москвы в Петербург»: «Продажа рекрут была в то время уже запрещена, но производилась еще под рукою».

(Виноградов В. В. Заметки в «Литературной газете» 1830 г. // Пушкин. Временник Пушкинской комиссии. М.; Л., 1939, № 4–5, с. 30).

Подстава, смена. Связь слов и их значений с социально-исторической обстановкой, с производством, бытом, культурой, вообще с жизнью общества лучше всего обнаруживается при сопоставлении семантически однородных выражений, относящихся к разным периодам общественной жизни.

Так, П.  А. Вяземский в 1839 г. писал своей жене о французских певцах: «Нынешние певцы стареют, а подставы не подрастает» (Лит. наследство, М., 1937, вып. 31–32, с. 141). Подстава – это на дорожных трактах царской России XIX в. запасные лошади для перемены других – усталых (ср. официальное выражение того времени: нарядить с обывателей подставу (сл. 1867–1868, ч. 3, с. 581). Вместо подставы не подрастает мы бы теперь сказали: смены не подрастает. Слово смена в русском литературном языке нашего времени под влиянием военного и производственного его употребления приобрело новый смысловой оттенок: смена – это группа людей, сменяющих через определенный промежуток времени другую группу для выполнения той же самой работы.

(О некоторых вопросах русской исторической лексикологии // Виноградов. Избр. тр.: Лексикология и лексикография, с. 70).

Половник, уполовник. [Интересно и показательно областное слово], несколько раз употребленное в статье о сельском празднике и свадьбе – слово половник (ср. «мальчик лет четырнадцати, родственник невестин, стал против жениха с большим железным половником»; «дружка бросил в половник пять копеек»). В «Словаре академии Российской» (1822, ч. 6, с. 999) это слово отмечено лишь в форме уполовник.

«Уполовник, ка, с.  м. 2 скл. Большая ложка с длинною рукояткою, служащая к отбавливанию из сосуда влажности кипячей. Железный, деревянный уполовник».

Рядом помещено и то слово, с которым этимологически связывается уполовник: «Упол, ла, с. м. 1 скл. Влажность, каковая снимается из сосудов во время приготовления кушания и доливается опять оною, когда выкипит» (там же, с. 999; ср. также глагол: «Уполовлять, уполовить.– Отнимать от чего половину»).

Те же слова приводятся и в словаре 1847 года (ч. 4, с. 353) с некоторыми изменениями в определении (ср. упол, а, с. м. Влажность, снимаемая из сосудов уполовником).

Слово половник в том и в другом словаре помещается лишь со значением лица, обрабатывающего чью-либо землю из половинной прибыли (следовательно, это омоним областного уполовник – половник).

В лексикографической традиции областная форма – половник впервые зарегистрирована «Опытом областного великорусского словаря»:

Половник, а, с. м. Уполовник – ковш с длинною ручкою. Волог. Нижегор. Семен. Псков. Тороп. Тамб. Тул.

Половница, ы, с. ж. То же, что половник. Твер. Ржев. Стариц. (Опыт обл. влкр. сл., с. 168).

Ср. также: уполовня, и, с. ж. Чумичка, уполовник. Новгор. Тихв. Твер. Вышневолоц.

Уполье, ов., с.  м. мн. Убавление вполовину варева. Костр. (там же, с. 239).

(Виноградов. Проблема авторства, с. 361–362).

Письмо. В русском литературном языке XVIII века слово письмо могло выражать общее значение: «произведение, сочинение». Когда возник вопрос о том, что такое «сатирические письма», помещенные, по словам Н. И. Новикова, С.  Башиловым в журнале В. Г. Рубана «То и се» (см. Семенников В.  П. Русские сатирические журналы, 1709–1774: Разыскания об издателях и их сотрудниках. СПб., 1914, с. 69), профессор Н. М. Петровский заметил: «При значительном, до сих пор не обследованном, влиянии (в лексическом смысле) польского языка на русский в XVIII веке возможно, что слово письмо значило у нас не только litterae [буквы, письменность], но и opus (ср. польск. pismo), а потому «Сатирические письма» могут обозначать «Сатирические произведения». Установление современного значения того или другого технического термина может предохранить исследователя от весьма серьезных ошибок в выводах» (Известия ОРЯС Имп. АН, 1914, т. 19, кн. 4, с. 271).

(Виноградов. О языке худож. лит., с. 220).

Пиво, выну. Н. Гиляров-Платонов в своих воспоминаниях «Из пережитого» рассказывает о нескольких очень любопытных фактах смешения церковнославянизмов с их русскими омонимами. На христианский праздник Пасхи у коломенского духовенства «попадало на стол вместе с освящаемою пасхой пиво» (или точнее брага). Необходимо заметить, что в старославянском и церковнославянском языке пиво обозначало не «хмельную брагу», а вообще «питье, напиток; все, что можно пить». «Хотя дьячки и шутили, выливая тут же при дележе: ”Приидите, пиво пием новое“, – но неужели этот ирмос пасхального канона и послужил началом к обычаю?... А почему знать? Может быть, какой-нибудь прапрадед Мещанинова (богатого коломенского купца, введшего обычай празднования Пасхи пивом) и растолковал вместе с тогдашним попом пасхальный ирмос в буквальном смысле (на самом деле, в церковной песне новое пиво образно намекало на живую воду новой жизни, якобы заложенной в культе воскресшего Христа) и нашел по сему приличным пиво, к питью которого приглашает канон, приносить для священия вместе с сыром, разрешаемым на праздник». Н. Гиляров-Платонов считает такое толкование неудивительным и рассказывает другой, аналогичный случай. «Иконописец изобразил царя Давида поднявшим голову кверху, откуда сияние, и держащим простертую длань, а на ней два глаза. Подпись: «Очи мои, Господи, пред тобой выну».Выну, то есть «всегда», художник понял в смысле «вынимать» (Гиляров-Платонов Н. Из пережитого. М., 1886, 1, с. 166).

(Виноградов В. В. О процессах развития и разрушения омонимии в кругу соотносительных русизмов и древнеславянизмов // Studia Slavica. – Budapest: Academia Kiado, 1966, т. 12. Fasc. 1–4, с. 440).

Плутократия. А. С. Суворин писал в начале 70-х годов в очерке «Плутократия и ее идеалы»: «У нас слово плутократия, хотя оно и греческого происхождения (от πλο
&Ґ12355;
τος – «богатство» и κρατεĩν – «властвовать») пришлось не по вкусу многим, благодаря тому, что в русском языке есть слово ”плут“, довольно выразительное для обозначения людей, предающихся наживе всевозможными средствами. ”Биржевые Ведомости“ пришли даже в некоторое беспокойство по этому поводу и стали утверждать, что правильнее говорить ”плутосократия“ или ”плутонократия“, хотя слово ”плутократия“ образовано так же правильно, по тем же законам языка, как и аристократия» (Очерки и картинки, кн. 2, с. 198).

(Виноградов В. В. К изучению вопросов омонимии // Slawisch-deutsche Wechselbeziehungen in Sprache, Literatur und Kultur. Berlin: Verlag Academie, с. 280).

Поглотить. Изучение изменений фразеологических связей слов в развитии русской литературной лексики помогает уяснить закономерности того сложного процесса, который переживали славянизмы после распада системы трех стилей в русском литературном языке XIX в. В качестве иллюстрации можно воспользоваться семантической историей глагола поглотить – поглощать. В памятниках древнерусской письменности слово поглотить выражало два значения: 1) прямое конкретное: «проглотить, пожрать, съесть» с оттенком: «принять в себя, в свои недра» (о земле и море) и 2) в обобщенном смысле «уничтожить».

С некоторым видоизменением оттенков и расширением фразовых связей эти значения, в основном, сохраняются и в русском литературном языке XVIII в. Ср. иллюстрации этих значений в «Словаре Академии Российской» и в словаре 1847 г.: Кит поглотил Иону. Море поглощает корабли. Бездна поглотила упавшего с высоты утеса. Время все поглощает, (см.: сл. АР 1822, ч. 4, с. 1200; сл. 1847, 3, с. 244). Ср. у Пушкина в «Евгении Онегине»: «И память юного поэта Поглотит медленная Лета».

Однако в начале XIX в. у этого глагола вырисовываются новые фразеологические связи. На основе первоначального основного значения (которое вытесняется бытовыми синонимами – проглотить, съесть и т. п.) развиваются значения переносные, обращенные на умственные, духовные объекты действия: поглотить много книг, поглощать новые сведения, известия. При отвлеченных или конкретно-вещественных субъектах и объектах возникают и распространяются разнообразные смысловые оттенки: «вобрать в себя» (поглотить влагу, поглощать лучи); «потребовать на себя много чего-нибудь» (какого-нибудь расхода времени, энергии и т. п.); «вызвать затрату, потерю чего-нибудь»: Путешествие поглотило массу денег; Работа поглотила много энергии. В русском литературном языке с середины XIX в. устанавливается семантическое соотношение между глаголами поглотить и погрузиться – в отвлеченных переносных значениях. Ср. у Григоровича: «живет... безвыездно в своих ”Золотых привольях“, поглощенный (погруженный. – В. В.) в созерцание гнедых рысаков и саврасых скакунов» (Проселочные дороги); у Тургенева: «...другие заботы ее поглощали» (Первая любовь); ср. у Пушкина: «В заботы суетного света Он малодушно погружен»; у Некрасова: «Служба всю мою жизнь поглощала» (стихотв. «Газетная»).

(Основные типы лексических значений слова // Виноградов. Избр. тр.: Лексикология и лексикография, с. 178–179).