В.В. Виноградов

История слов

Среда

Среда. Процессы развития и разрушения омонимии внутри самой лексико-семантической системы языка, не связанные с живыми и активными иноязычными заимствованиями, охватывают весь строй соответствующего языка. В формулу Ж.  Вандриеса: «Омонимия осуществляется независимо от исторической судьбы слова» следует внести существенные ограничения, так как омонимия в подавляющем большинстве случаев предрешается историческим развитием всех сторон структуры слов в их связях и соотношениях. При этом, естественно, закономерности истории омонимов различны в кругу слов – производных и непроизводных (морфологически неразложимых в исходной форме или выделяющих тождественную флексию типа: плоть, сѣнь, руда, страсть, правый, лихой и т. п.).

По отношению к истории древнерусского литературного языка проблема омонимии очень осложнена тем, что здесь необходимо выделить в особый участок наблюдения и исследования семантические поля русских (восточнославянских) и старославянских (южнославянских) лексических параллелей омонимической или приближающейся к ней структуры. В качестве иллюстрации можно воспользоваться словом – среда (середа).

Слово срѣда унаследовано русским литературным языком от языка старославянского (ср. русск. середа, середина, середка и т. п.). В древнерусской письменности XI–XV вв. слово среда употреблялось в разных значениях:

1) середина;

2) средний день недели, середа;

3) посредство, промежуточная область. Например: срѣдою
плъти приближивъся намъ (τòμέσον). Гр. Наз. XI в. 11.

4)Внутренность, сердцевина; совокупность людей. Отълучать зълыя отъ срѣды праведныхъ (&Ґ12304;
κμέσου). Панд. Ант. XI в. 204 (
Мф. XIII. 49). От срѣды левгитска(&Ґ12304;
κμέσου). Числ. IV. 18. Хрононогр. XVI в. Ак. наук (Срезневский, 3, с. 482).

Те же значения выступали и в восточно-русском эквиваленте этого славянизма – в русском слове – середа (ср. напр.: «Да възметься от середы вашея дѣло то створивыи»; в списке XIV в.; среды; – Никон. Панд. сп.  6 по сп. XII в.) (там же, с. 338). Очевидно, формы среда и середа до конца XIV в. были тождесловами. Их значения были однородны. Они воспринимались, как разные стилистические формы одного и того же слова. Можно думать, что среда в письменно-литературном языке вытеснило русизм – середа во всех значениях, кроме – «дня недели» и «середины», – в период «второго югославянского влияния», т. е. в русском литературном языке XV–XVI вв. Таким образом, лишь с эпохи второго югославянского влияния начинается расхождение этих форм. В XV–XVII вв. они превращаются в два отдельных слова, распределенных по разным стилям русского литературного языка. Лишь значение – «средний, третий по воскресенью день недели» и частично – «середина» остаются общими и в том и другом слове. Эта частичная синонимия сохраняется как след былого семантического единства слов среда – середа.

Таким образом, в русском письменно-литературном языке позднего средневековья (XV–XVII вв.) русское середа и древнеславянское среда выступают отчасти как разные слова, отчасти как стилистические синонимы. Это – очень интересный (и притом типический) пример распада древних семантических связей между этимологически тождественными старославянизмами и их русским эквивалентами.

В Лексиконе Памвы Берынды (1653) слово среда поясняется двумя словами «середа, середина» (с. 155). Это говорит о том, что синонимический параллелизм между среда и середа в значении «середина» тогда уже был нарушен. Показательно, что в «Немецко-латинском и русском лексиконе» 1731 г. среди чисто русского текста уже не встречается слово среда. Mittwoch, dies mercurii переводится словом «середа»; Mittel, medium – «средина, посредство»; Mitten, medium, medietas, meditullium – «средина»; das Mittelste, meditullium – «среднее, средина» (с. 419–420).

Позднее в словарях Академии Российской со словом среда соединялись лишь два основных значения:

1. Слав. «средина». Ср. у Н.  И.  Гнедича в переводе «Илиады» (XIX, 363):

…стук из-под копт подымался Ратных мужей; а в среде их Пелид ополчался могучий.

У Радищева: «Европейцы суть по среде на стезе совершенствования» (Радищев, соч., 2, с. 59). У Державина:

Кавказ и Тавр ты преклоняешь,

Вселенной на среду ступаешь

И досязаешь до небес.

(На взятие Измаила).

2. «Средний день недели между вторником и четвергом; середа». Кроме того, отмечалось, как устойчивое фразеологическое сочетание от среды в значении: «от числа». Отлучат злыя от среды праведных Матф. XIII. 49. (сл. АР 1822, ч. 6).

Таким образом, часть славянорусских значений в слове среда в XVII–XVIII вв. утратилась. Это понятно, так как производное слово – средина (середина) вобрало их в себя (ср. также разговорнонародные середина, середка). Развивается синонимический ряд: среда – средина – середина.

Ю.  С. Сорокин, признав, что в русском литературном языке допушкинской эпохи слово среда прежде всего было высоким, славенским вариантом к слову середина (средина), отметил, что «практически слово среда в языке второй половины XVIII в., а особенно в первой трети XIX в. выступало чаще всего в составе предложных сочетаний»: из (или от) среды (чьей, кого-л.) и в (или на) среду (ступить, вступить, выступить и т. п.) (Сорокин Ю. С. Развитие словарного состава литературного языка в 30– 90-е годы XIX в. М.; Л., 1965, с. 342). Ср., например, в «Словаре языка Пушкина».

Все это содействовало омонимическому обособлению слова – среда для обозначения дня недели. Тем более, что уже в научном языке естествознания в конце XVIII – в начале XIX в. слово среда приобретает новое значение: «тело, вещество, заполняющее пространство и окружающее тела или явления; сфера». Например: «Луч света, переходя под косым углом из одной среды в другую, преломляется. Преломляющая среда. Воздушная среда» (см. сл. 1867–1868, 4, с. 443).

Новое расширение значений слова среда происходит в русской публицистической речи в 30–40-х годах XIX в. В нем сказывается влияние социально-политической терминологии. Французское слово milieu («общественное окружение») по-русски лучше всего передавалось словом среда, которое получает новые значения: 1. «совокупность природных или социальных условий, в которых протекает развитие и деятельность как человеческого общества в целом, так и отдельных людей; окружающие условия, социально-бытовая обстановка»; 2. «совокупность людей, связанных общностью социально-бытовой обстановки, социальных условий». (Любопытно, что раньше немецкая фраза Einer aus unsere Mitte переводилась так: «один из нас, из нашего общества»; см. лексикон Аделунга, 1798, с. 67). Это новое употребление слова среда отчасти было результатом переноса физических, естественно-научных понятий в область социальных наук. Употребление слова среда применительно к социальным условиям жизни той или иной общественной группы ярко выступает в сороковые годы у Герцена, Белинского и людей близких к ним (Сорокин Ю.  С. Указ. соч., с. 344). Так, у Белинского: «Влияние окружающей человека среды» (Соч., X, с. 331); у Герцена: «Не найдя никакой деятельности в среде, в которой родился, он сделался туристом» (Соч., 2, с. 73) и др. под. В новом значении слово среда развивает новые лексические связи: общественная среда, окружающая среда, социальная среда, семейная среда, образованная среда, мещанская среда и т. п.

В 50–70-е гг. круг этих связей все расширяется. Вот иллюстрации: у И. С. Тургенева в письме к Е. М. Феоктистову (1851 г.): «Признаюсь, я от вас никак не ожидал такой выходки, но верно самые порядочные люди не могут избавиться от влияния той среды, в которой они находятся» (И. С. Тургенев и круг «Современника», 1930, с. 146).

В письме Тургенева А.  Н.  Плещееву (от 24 сентября 1858 г.): «Окружающая среда тяготит нас» (Тургенев и его время. Сб. 1 / Под редакцией Н.  Л.  Бродского. 1923, с. 304).

В романе Тургенева «Рудин»: «Он ошибся во мне: он ожидал что я стану выше какой-то среды… что за ахинея, Господи? Хуже стихов!» В письме Рудина к Волынцеву: «Я полагал, вы сумеете стать выше той среды, в которой развились…». У И. С. Тургенева в «Литературных и житейских воспоминаниях» (Вместо вступления, 1868): «Тот быт, та среда, и особенно та полоса ее, если можно так выразиться, к которой я принадлежал – полоса помещичья, крепостная – не представляла ничего такого, что могло бы удержать меня» (Литературные и житейские воспоминания. Изд. писателей в Ленинграде, с. 56). «Хлестаков увлечен и странностью своего положения, и окружающей его средой, и собственной легкомысленной юркостью» (там же, с. 123). У Н. А. Некрасова в письме И. С. Тургеневу (1856 г.): «Есть ли другое направление – живое и честное, кроме обличения и протеста? Его создал не Белинский, а среда, оттого оно и пережило Белинского» (Некрасов, 1930, 5, с. 273). У Помяловского в романе «Молотов» (1861 г.): «И тебя вырастила почва. – А то что же? – Это называется среда заела. – А вот и не заела… Среда… заела… Новые пустые слова… Я просто продукт своей почвы, цветок, пойми ты это». У Салтыкова в «Благонамеренных речах»: «Какая, однакож, загадочная, запутанная среда. Какие жестокие неумолимые нравы! До какой поразительной простоты форм доведен здесь закон борьбы за существование». У Лескова в очерках «Смех и горе»: «Он был заеден средой и стал резок, но он все-таки был человек просвещенный и умный».

Понятно, что новое значение слова среда в 60–70-х годах ломает фразеологию, связанную со словом – среда, и ведет к новым фразовым связям. Пурист-словесник И.  Николич в «Филологических записках» (1873, вып. 1, с. 9) писал: «Далось также новейшим литераторам слово среда для составления крайне нелогичных выражений: среда окружает, среда давит, живет в тесной среде и т. д. вместо: окружает общество, в тесном кругу и пр.» У П.  Д.  Боборыкина в романе «Из новых» – герой говорит: «Вся трагедия для каждого из нас, мужчины или женщины, состоит в том, что мы не вовремя явились. Прежде, в сороковых годах, говорили: среда заела…». (См. Михельсон М.  И. Русская мысль и речь, т. 2, с. 308). Ф. М.  Достоевский в «Дневнике писателя» (1873 г.) воспроизводит речь адвоката, выступавшего с защитой матери, которая в злобе обварила руку своего годовалого ребенка: «Естественно, что под такую минуту, когда злоба от заевшей среды входит, так сказать, внутрь… она и поднесла руку под кран самовара». Писатель возражает адвокату: «Полноте вертеться, господа адвокаты, с вашей средой».

У Салтыкова-Щедрина в очерках «За рубежом»: «По природе он совсем не фатюй, а ежели являлся таковым в своем отечестве, то или потому только, что его «заела среда», или потому, что это было согласно с видами правительства» (см. также мои «Очерки по истории русского литературного языка». 1938, с. 389–390).

В словаре В. И. Даля, кроме середа или среда – «средина недели, день на половине ее», отмечаются такие значения слова среда (при этом необоснованно выдвигается форма середа, как равноправный вариант в зачине статьи): «Середа или среда, вещество, тело, толща, пласт, более о веществах жидких и прозрачных. Среда воздушная – виталищептиц, среда во́дная – обитель рыб. Луч света, проникая среды различной плотности, преломляется. Он теперь в своей среде, атмосфере, в своем образе жизни доволен. Его среда науки. Земля окружена воздушною средою, атмосферой, мироколицей, колоземицей // Община, общество, сбор, толпа. В среде вашей есть злоумышленники. От среды, из среды нашей вызвалось много охотников».

И. А.  Бодуэн де Куртенэ прибавил: «Он вращается в среде нравственно падших людей. Среда его заедает» (сл. Даля, 4-е изд. 4, с. 134–135).

В современном русском языке чрезвычайно остро выступают различия двух основных значений слова – среда (не считая употребления слова среда – как стилистического варианта народно-просторечного слова середа – для обозначения дня недели): 1. «Вещество, заполняющее пространство и окружающие тела или явления, сфера». 2. «Совокупность природных или социальных условий, в которых протекает развитие и деятельность человеческого общества // Социально-бытовая обстановка, в которой живет человек, окружающие условия, совокупность людей, связанных общностью условий, обстановкой» (Ушаков, 4, с. 462).

Обычно в толковых словарях современного русского литературного языка слово – среда как обозначение дня недели (как например в однотомном словаре С. И. Ожегова; см. изд. 1961 г.) рассматривается как омоним по отношению к слову – среда во всех его других (отвлеченных) значениях. Слово же середа как народно-просторечное признается нелитературным и не включается в состав словаря. То же разграничение на омонимы проведено и в большом Академическом «Словаре современного русского литературного языка» (т. 14).

Таким образом, в истории слова среда, которое было в древнерусском литературном языке синонимом народного восточнославянского середа, наблюдается две серии соотносительных и взаимодействующих процессов. Изменяется в XV–XVI вв. объем и состав значений, первоначально общих для обоих стилистических вариантов – среда и середа. Тем самым слово среда все больше отрывается от слова – середа. Оно вступает в иные синонимические ряды: среда – средина – середина (XVI–XVII вв.). В «Лексиконе треязычном» Федора Поликарпова (1704) находим:

Среда, τò μέσον medium.

Средина, среда, &Ґ12315;
μέση medietas.

Среда, день четвертый седмицы, τετράς, &Ґ12315; &Ґ12304;
ρμο
&Ґ12355; &Ґ12315;
ρέμα, τετάρτη
&Ґ12315;
μέρα, «feria quarta, dies mercurii» (с. 115).

Любопытно, что в «Словаре на шести языках, российском, греческом, латинском, французском, немецком и английском», изданном в «Пользу Российского учащегося юношества» (в Санкт-Петербурге, 1763 г.) среди названий дней недели (седмицы): воскресенье, неделя; понедельник, вторник, четверток, пятница, суббота – значится лишь среда (но нет середы). Таким образом, само слово среда для всех уже распалось на два омонима.

Вместе с тем, по мере развития отвлеченных значений в «книжнословенском» среда, оно вступает в новые синонимические серии, связанные со словами: вещество, сфера, социальный круг, общественные условия и т. п.

Таким образом, изменение значений неполногласных славянизмов, соотносительных с восточнославянскими полногласными словами, сопровождается, с одной стороны, расхождением параллельных, часто синонимических лексических серий, с другой, вхождением русизмов и славянизмов этого типа в разные синонимические группы, и с третьей, нередко распадом как русизмов, так и особенно, славянизмов на омонимы.

(Виноградов В. В. О процессах развития и разрушения омонимии в кругу соотносительных русизмов и древнеславянизмов // Studia Slavica. – Budapest, 1966, с. 433–439).

К слову среда В. В. Виноградов обращался в некоторых других работах. Здесь приводятся соответствующие выборки.

«В XIII в. был более или менее русифицирован морфологический строй церковнославянского языка, как утверждал П. С. Кузнецов и утверждает Б. О.  Унбегаун; в сфере лексических и семантических новообразований начали устанавливаться приемы и принципы сочетания и разграничения восточнославянских и церковнославянских морфем (например, одиночество в Хронике Георгия Амартола, среда и середа, вредити– в отвлеченном моральном смысле – в «Поучениях» Владимира Мономаха и вередити– о физическом членовредительстве и т. п.). ».

(Основные вопросы и задачи изучения истории русского языка до XVIII в. // Виноградов. Избр. тр.: История русск. лит. языка, с. 260).

«В истории русского литературного языка происходили разнообразные процессы стилистического взаимодействия параллельных форм русских и югославянских, приводившие то к слиянию их в семантических системах однородных лексем, то к превращению в самостоятельные слова (ср. в современном русском языке формы одних и тех же слов: тождество – тожество; тождественный – тожественный; рождество и просторечное рожество; середа – среда для обозначения дня недели; чрез – через; ворота и торжественно-поэтическое врата, например, у врат царства и т. п.)».

(О формах слова // Виноградов. Избр. тр.: Исследования по русск. грамм., с. 46).

«Не меньшую роль в истории русского литературного словаря сыграл процесс семантического слияния старославянских и русских омонимов, если между ними легко устанавливалась близкая смысловая связь. Ведь очень много слов в старославянском языке было однородно с восточно-славянскими. В этом сказывалась общность славянского наследия, былое единство славянской языковой системы. (Ср. историю слов и выражений: среда – середа, невежда – невежа, правда и др. под.)».

(Основные проблемы изучения образования и развития древнерусского языка // Виноградов. Избр. тр.: История русск. лит. языка, с. 135).

См. также: Виноградов. Очерки, с. 389–390; О новых исследованиях по истории русского литературного языка // Виноградов. Избр. тр.: История русск. лит. языка, с. 248. – Л. 
А.

История слов : Ок.1500 слов и выражений и более 5000 слов, с ними связ. / В. В. Виноградов; Рос. акад. наук. Отд-ние лит. и яз. Науч. совет “Рус. яз.”. Ин-т рус. яз. им. В. В. Виноградова. – М., 1999. – 1138 с. ISBN 5-88744-033-3